Пусть все родные будут живы, а близкие – близко…
Пусть наши родители чаще радуются, как дети. А наши дети… А дети пусть просто радуются.
Пусть маленькие толстенькие румяные чудеса встречаются за каждым углом, а мы их замечали и узнавали. И говорили вот так: «Здравствуй, чудо!».
Пусть, то, что болело, больше никогда не болит. А то, что тяготило и мучило, отпустит и забудется… Насовсем. И не было его вовсе! Вот.
Пусть каждый день кто-нибудь обнимает теплыми руками и говорит: «Мое ты счастьюшко!». А мы немножечко так краснели и отвечали: «Да ладно тебе…». А сами понимали: ну, да, счастьюшко! А что?
Пусть будет побольше приятных поводов просто улыбнуться. По-доброму. Во все лицо!
Пусть любовь переполняет, щекочет изнутри и бьет через край. Чтобы всем вообще хватало. И даже еще оставалось. Для маленькой одинокой собачки на улице. Или для грустной бабушки у перехода…
Обнимаю вас, друзья!
Пусть!
Пусть наши родители чаще радуются, как дети. А наши дети… А дети пусть просто радуются.
Пусть маленькие толстенькие румяные чудеса встречаются за каждым углом, а мы их замечали и узнавали. И говорили вот так: «Здравствуй, чудо!».
Пусть, то, что болело, больше никогда не болит. А то, что тяготило и мучило, отпустит и забудется… Насовсем. И не было его вовсе! Вот.
Пусть каждый день кто-нибудь обнимает теплыми руками и говорит: «Мое ты счастьюшко!». А мы немножечко так краснели и отвечали: «Да ладно тебе…». А сами понимали: ну, да, счастьюшко! А что?
Пусть будет побольше приятных поводов просто улыбнуться. По-доброму. Во все лицо!
Пусть любовь переполняет, щекочет изнутри и бьет через край. Чтобы всем вообще хватало. И даже еще оставалось. Для маленькой одинокой собачки на улице. Или для грустной бабушки у перехода…
Обнимаю вас, друзья!
Пусть!