Айвен Шамрок, путешественник, писатель и немного историк, улыбнулся, представив, как вот сейчас выйдет из-за угла процессия: три старые мыши, седые и худые. Такие худые, что шкура висит на острых костях, и длинные хвосты несут за ними молодые, иначе старикам не сойти с места. И вот они приходят к его костру, кланяются и смотрят голодными глазами, как он готовит свой ужин. А он готовит на себя - и такие гости ему не нужны.
Он к животным относился совершенно нейтрально. Не держал дома ни собаку, ни кошек. В том числе и потому, что постоянно там отсутствовал. Дома он только пережидал очередной непогодный сезон. Откармливался, отдыхал, отписывался. А потом, сдав в печать очередной том своего бесконечного путешествия, снова уходил.
Иногда он бродил один, иногда в компании с какими-то случайными попутчиками.
Но в любом случае еда, что лежала в походном мешке, не предназначалась для того, чтобы ею делиться. Все отмерено и взвешено. Есть крупа. Самая легкая - простое пшено, перебранное, вымытое и снова высушенное на солнце. Есть фасоль. Она очень легкая, когда сухая. Только ее надо сначаа отварить, а потом снова высушить. Иначе в походных условиях никакого времени не хватит на готовку. Есть твердое копченое мясо и мягкое копченое сало. В некоторых местах сало не ели. А вот он считал, что это очень сытная, вкусная и полезная организму еда. Чтобы долго ходить - надо питаться.
Вот и сейчас, прислушиваясь к шорохам в пустом древнем городе, он варил свой ужин. Вернее, практически тушил. Супы он не признавал - вода, никакой силы с нее. Поэтому сегодня он кинул на дно котелка несколько кусочков сала, растопил, а потом высыпал покрошенную зелень, что собирал, пока гулял по окрестностям. В домах никого давно не было, а палисаднички и маленькие огородики сохранились. Все одичало, измельчало, но лук и чеснок были вполне узнаваемы, злы и ароматны. Витамины.
Вот когда вся эта мелочь, а чеснок он даже не крошил, а кинул так, целыми зубчиками, позолотилась в жарком и жирном, и даже чуть почернела по краям, он всыпал три пригоршни пшена, мелко порубленное мясо, залил водой...
Кстати, вода в колодцах была. Следовательно, идея коллег-историков о том, что город опустел из-за пропажи питьевой воды не подтверждалась. Воды было много, вода была чистая. Хотя все равно он ее процеживал и кипятил - давняя привычка.
Котелок висел высоко над костром, накрытый крышкой. Пыхтел паром. Пах вкусной и полезной едой.
Айвен представлял, каково это было бы, если вдруг вернулись бы жители города. Вот он сидит на центральной площади, к которой дошел по прямому широкому проспекту от самых ворот. Не в центре сидит - так неуютно. Вот, за спиной - стена какого-то здания. Такая, чтобы без окон над головой. И без балконов разных и карнизов. Не надо ему неожиданностей на голову, когда уже столько прошел и столько узнал.
Костерок собрал из всякой деревянной мелочи. В сухом климате дерево сохранилось на удивление хорошо, и теперь у Айвена был небольшой запас дров на утро. Ночью он жечь костер не будет. Нет тут никого. Совсем никого. Ни следов, ни запахов. А когда есть животные - они ведь пахнут, да еще как!
И вот он сидит, варит свой ужин - и вдруг вокруг появляются горожане, идущие по своим делам туда и сюда. Где-то ведь у них тут рынок был, где-то административные службы всякие. А он - такой - с костерком.
Он снова улыбнулся, но теперь шорох раздался уже прямо за углом. Хорошо еще, он специально так место выбирал, чтобы примерно посередине стены сидеть. Чтобы из-за угла - ничто и никто.
Айвен на всякий случай вытащил из потертой кобуры револьвер и аккуратно, без громкого щелчка взвел курок. Отодвинулся от костра и сел, прикрываясь собственным мешком, под самую стену.
- Извините за беспокойство... Не стреляйте, пожалуйста! Я выйду медленно и мы сможем поговорить.
Голос явно мужской. Очень низкий, ниже любого баса. Такой, что до инфразвука. Айвен как-то присутствовал в одном клубе при соревновании на спор двух басов из конкурирующих трупп. Выпили чуть, поспорили. Показывали себе и народу, что могут. От простого и открытого звука «а-а-а-а», казалось, дрожали оконные стекла и позвякивали украшенные разными зрустальными висюльками люстры.
Вот этот голос был еще ниже - прямо до костей проникал.
- Ну, если только медленно, - ответил Айвен, взяв угол дома под прицел.
Вроде, по звукам и шорохам этим - один человек. Не страшно. Только странно - пустой ведь город!
Опять шорох - все-таки дворников не было очень давно, всякий летучий мусор не мог не накопиться. Те же листья с деревьев, например.
Из-за угла медленно вышел очень высокий и при этом очень худой человек, аккуратно держа ладони повернутыми к Айвену. Почти черный. Хотя, это в предночной темноте. Днем, наверное, это был цвет темно-коричневый, типа мореного дуба. И даже адони были такими. Хотя у черных обычно как раз ладони - самые светлые участки тела.
- Вы шли за мной? - поинтересовался Айвен.
Такое бывает. Полным полно искателей сокровищ, которые уверены, что он что-то знает. И надо только проследить. А там - как получится.
- Нет. Последнее время я живу здесь.
Вот это было интересно. То есть, он пришел раньше и может претендовать... Кстати, на что? Никаких открытий пока не было. Ну, кроме чистой воды в колодцах.
- И что же вы тут делали?
- Жил.
Лицо непроницаемое - никаких на нем эмоций. Сам худой, а на запахи еды, разносящиеся по площади, никак не реагирует. Но все же придется делиться, раз такое дело.
А он как будто мысли читает:
- Нет, спасибо. Вашу еду я есть не буду.
- Тогда зачем вы пришли?
- Я давно никого не видел. Интересно. И я могу показать вам город. Я тут все знаю.
Ага. Проводник. Это интересно. Какова же плата?
- А плата?
- Мне не нужна плата. Просто потом мы уйдем вместе, и вы поможете мне. Я потерял ориентацию.
Говорит как-то неправильно, хотя вполне понятно. Это или акцент такой, или просто язык не родной для него.
- Ну, что же..., - Айвен почесал лоб дулом револьвера, вспомнил, что у него в руках, мысленно выругался. - Мне будет интересно.
- Хорошо. Я приду утром.
И исчез за углом. Ни к костру присесть, ни поговорить, ни поужинать вместе. То есть, показался - и ушел. С другой стороны, это честно. Предъявил себя, что он вот тут, он есть. И не надо в него стрелять, еси вдруг повстречаемся. Но интересно, что он тут нашел? Вдруг и правда - сокровища?
Айвен снова улыбнулся, сказал сам себе, что больно смешливым стал - весь вечер улыбается - и приступил к медленному ужину под черным южным небом, поставив ближе к костру старый походный чайник.
С другой стороны - еду он все равно готовил на одного. Так что все правильно. Все хорошо.
...
Странного незнакомца звали Гаар. Вернее, он уже не был незнакомцем. н провел Айвена по городу, показал, где стояли торговые ряды, где мастерские, где гостиницы, где местный муниципалитет. Город был не княжеским - кремля в центре не было. Говорил он мало, округло и басисто. Приводил, показывал взмахом руки, называл: рынок. И теперь сам смотри, изучай, всматривайся, записывай впечатления, зарисовывай.
Айвен неплохо рисовал. Особенно здания - с людьми почему-то не получалось. А вот илюстрации в его книгах, всех этих развалины, мосты, колонны, старинные дома и площади - это его собственное. Платил только граверу.
Сокровища - не сокровища, но какие-то безделушки в этих прогулках всегда находились. Такое ощущение было, что никто и никуда из горожан не собирался. Не прятали сундуки с добром, чтобы их потом открыли, как клады. Не собирали самое нужное и ценное. Просто - вот они были. А потом - их не стало. Хотя, ворота были открыты, и наверное кто-то ушел из города. Но не все же сразу!
Странная история, странный пустой город.
В этом проводник помочь не мог. Он знал, откуда красивый вид. Он мог показать, где тюрьма, а где казармы местной стражи. Вот отдельный колодец - тут поили верблюдов. Кони были дороги, их держали ближе к дому и поили той же водой, что и людей. А верблюды - они же целыми стадами. Вот тут прямо как ванна огромная. И сюда лили дя них воду. А они пили, пили, пили... Надувались, как шар, и отходили, уступая место следующим.
Не эпидемия. Иначе были бы тела. Хотя бы костяки. Кость - это очень крепкий материал. Кость может лежать сотни и тысячи лет. Нет тут ничего.
Не война. Иначе были бы разрушения. Иначе все дома были бы вычищены захватчиками, и увезено все, хоть чуть-чуть ценное.
Ну, и не в воде дело - это точно. Вон этой воды - чуть не в каждом дворе колодец. Это не считая общественных.
Однажды вечером, полистав свои тетради, Айвен сказал, что с утра собирается уходить.
- Мы пойдем вместе, - подтвердил Гаар.
И снова ушел. Он всегда уходи на ночь. Просто идеальный спутник - не мешает, не требует еды и питья, не просит денег. Айвен бы доволен и не собирался отказывать ему.
...
Еще через много-много дней два путника дошли до ближайшего города. Чем можно мерять расстояние в песках? Только днями. Потому что прямого пути тут нет. Надо идти по своим следам - от колодца к колодцу, от оазиса до оазиса. Кроки, прорисованные Айвеном с указанием расстояния в часах и минутах, с поворотами по отношению к солнцу и стрелке компаса, были верны. По ним и шли.
В воротах за вход в город взяли пошлину.
- Это кто? - спросили.
- Проводник, - честно ответил Айвен.
За проводника, как за местного, взяли всего половину. Гаар смотрел с интересом, морщил нос, внюзиваясь в запахи. Да, после пустыни город пах странно. Тут все и сразу. И отбросы, гниющие во рву, и еда, которую готовят уже не на кострах - в печах и жаровнях, и люди, каждый со своим запахом.
Айвен довел спутника до ближайшего постоялого двора. Показал, что тут и как.
- Ну, все, - сказал на прощание. - Спасибо за помощь. Мне было интересно с вами.
Твердая коричневая рука вынырнула из рукава серого балахона, внезапно погладила Айвена по щеке. Он просто не успел отскочить.
- Тебе спасибо, - прозвучал бас. - Хороший город. Много пищи. Я тебя запомнил. Ходи пока.
И Гаар исчез в переулке, не заходя в открытые ворота постоялого двора. Вот стоял - и вот нет его. Только ощущение твердого, как деревяшкой, касания щеки.
Айвен постоял, успокаивая сердце, внезапно разразивееся сумасшедшей дробью. Странные все же мы люди, путешественники и исследователи. А некоторые даже страннее нас.
И пошел домой. Его ждала новая книга о новой загадке истории - совершенно пустом городе.
Только чуть холодом повеяло по спине, когда он повернулся и сделал первый шаг. Ну, это понятно. Реакция такая. нервы.
Пора было заказывать много вкусной еды и питья, сидеть, заперевшись от всех, и писать, писать, писать...
И все же интересно, отчего пропали люди в том городе?